Самолётики: во взрослых играх за обман - субсидиарка
Конечный бенефициар, не имеющий соответствующих формальных полномочий, не заинтересован в раскрытии своего положения. Совокупность каких косвенных признаков позволит доказать, что у должника имелся иной, неформальный координирующий центр, и привлечь его к субсидиарной ответственности? Читайте об этом в нашей статье.
Предыстория.
Максим Миронов приобрел в личную собственность земельный участок в районе дер. Юрьевское Калининского района Тверской области и организовал на нем взлетно-посадочную площадку для малой авиации «Волжанка». С 2004 года эксплуатантом взлетно-посадочной площадки являлось ООО «Ключ», единственным участником и генеральным директором которого являлась Оксана Кряжева.
Родная сестра Оксаны Кряжевой была супругой Максима Миронова.
В 2007 году Максим Миронов совместно с Сергеем Юшиным создали ООО «Конструкторское бюро «Современные авиационные технологии», которое оказывало услуги в области проектирования, строительства и восстановления летательных аппаратов. Первоначально генеральным директором Общества был Максим Миронов, а с 2009 года – Владислав Шустеров.
Максиму Миронову на праве собственности принадлежал Як-30 RA-0841G – советский реактивный двуместный учебно-тренировочный самолёт, сконструированный в 1960 году ОКБ имени Яковлева, но не поставленный на серийное производство. В 2009 году этот самолет был продан Максимом Мироновым Обществу «Ключ», которое в 2013 году продало его обратно Максиму Миронову.
В 2011 году к Максиму Миронову обратился Григорий Гринченко с предложением сконструировать самолет Як-7УБ, советский одномоторный самолет-истребитель Великой Отечественной войны, серийное производство которого было прекращено в 1944 году.
22.03.2011 между ООО «Ключ» и Григорием Гринченко был заключен договор купли-продажи деталей и элементов самолета Як-7УБ на сумму 325 000 евро. В течение 2011-2013 годов Григорий Гринченко передал в счет оплаты по договору денежные средства в размере 252 216 евро в сумме, эквивалентной 19 700 737 руб. 40 коп., часть которых была получена лично Максимом Мироновым по распискам. Как было установлено позднее, эти денежные средства не поступали ни на расчетный счет общества «Ключ», ни в его кассу.
Договором была предусмотрена сборка самолета продавцом – обществом «Ключ».
На протяжении двух лет Максим Миронов создавал видимость исполнения договора и представлял Григорию Гринченко отчеты о проделанной работе путем направления по электронной почте писем, смет работ по сборке самолета, перечня работ, планов - графиков со сроками их исполнения, акты выполненных работ и сводные ведомости выполненных работ, подтверждающие исполнение обязательств по сборке и передаче самолета.
Впоследствии 01.03.2013 Григорий Гринченко и ООО «Конструкторское бюро «Современные авиационные технологии» заключили договор подряда на выполнение работ по сборке самолета Як-7УБ, которым фактически были закреплены сложившиеся отношения по приобретению и сборке самолета.
В середине 2013 года, по прошествии двух лет с момента заключения договора купли-продажи деталей и элементов самолета, Григорий Гринченко потребовал от Максима Миронова и Владислава Шустерова предоставить предварительные результаты работ в виде частично собранного самолета Як-7УБ, однако они продемонстрировать результаты работ отказались, ссылаясь на то, что товар и работы по сборке еще полностью не оплачены.
К этому времени самолет частично был собран и находился на базе отдыха «Белые аллеи», администратором которой являлась Оксана Кряжева.
В 2016 году решением Савеловского районного суда города Москвы договор купли-продажи деталей и элементов самолета Як-7УБ от 22.03.2011 был расторгнут, с общества «Ключ» в пользу Григория Гринченко были взысканы убытки в размере 19 700 737 руб. 40 коп., что явилось основанием для признания ООО «Ключ» банкротом по заявлению Григория Гринченко.
Обращаясь с заявлением о привлечении Оксаны Кряжевой, Максима Миронова и Владислава Шустерова к субсидиарной ответственности по долгам общества «Ключ», Григорий Гринченко и конкурсный управляющий ссылались на следующие обстоятельства.
Максим Миронов и Владислав Шустеров, фактически являющиеся лицами, контролирующими общество «Ключ», ввиду факта извлечения ими выгоды из недобросовестного поведения Оксаны Кряжевой, а также сама Оксана Кряжева, объединенные общими экономическими интересами, являлись участниками схемы по получению денежных средств от Григория Гринченко, в результате чего ООО «Ключ» признано банкротом по заявлению последнего.
Несмотря на то, что договор купли-продажи деталей и элементов самолета Як-7УБ был заключен Григорием Гринченко с ООО «Ключ», а договор подряда на выполнение работ по сборке самолета – с ООО «Конструкторское бюро «Современные авиационные технологии», окончательными выгодоприобретателями по указанным сделкам являлись участники и руководители этих обществ: Максим Миронов, Владислав Шустеров и Оксана Кряжева, поскольку наличные денежные средства в общем размере 19 700 737 руб. 40 коп. по распискам от Григория Гринченко получили именно указанные лица.
Суд первой инстанции установил, что вся предшествующая банкротству должника деятельность в гражданском обороте была сведена к правоотношениям с Григорием Гринченко, чьи требования в реестре требований кредиторов общества «Ключ» составляют 99,9%, а именно к заключению и неисполнению должником договора купли-продажи деталей и элементов самолета Як-7УБ от 22.03.2011.
Конкурсным управляющим не обнаружено имущество должника из данных бухгалтерского баланса должника за 2012-2014 годы в виде 627 деталей и элементов самолета Як-7УБ. Также не удалось обнаружить место нахождения самолета Як-30 RA-0841G, ранее принадлежащего обществу «Ключ» и Максиму Миронову.
На основании изложенного суд первой инстанции пришел к выводу, что Максим Миронов, Владислав Шустеров и Оксана Кряжева входят в одну группу лиц, которые в силу обладания долями участия, имуществом и замещения должностей единоличных исполнительных органов, обладают признаками фактически аффилированных лиц и привлек их к субсидиарной ответственности по долгам ООО «Ключ» в размере 31 265 952 руб. 64 коп.
Арбитражные суды апелляционной и кассационной инстанции отменили определение суда первой инстанции в части привлечения к ответственности Максима Миронова и Владислава Шустерова, поскольку статья 10 Закона о банкротстве не содержала презумпции наличия контроля, в том числе ту, в соответствии с которой, если лицо извлекло выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, имевших право выступать от имени должника, то оно является контролирующим. Суды посчитали недоказанным, что именно действия Максима Миронова и Владислава Шустерова повлекли за собой объективное банкротство общества «Ключ».
Однако Верховный суд РФ определением № 305-ЭС20-5422 (1, 2) от 24.08.2020 по делу № А40-232805/2017 отменил судебные акты арбитражных судов апелляционной и кассационной инстанции и оставил в силе определение суда первой инстанции, признав Максима Миронова и Владислава Шустерова контролирующими должника лицами, поскольку их действия являлись согласованными, скоординированными и направленными на реализацию общего незаконного намерения по причинению вреда обществу «Ключ».
По каким основаниям Максим Миронов был признан неформальным координирующим центром в деле о банкротстве ООО «Ключ»?
В период с момента заключения Григорием Гринченко договора купли-продажи деталей и элементов самолета от 22.03.2011 и до момента возбуждения 15.12.2017 дела о банкротстве ООО «Ключ» сначала в абзаце втором пункта 3 статьи 56 Гражданского кодекса РФ, пункте 4 статьи 10 Закона о банкротстве, а затем и в пункте 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве содержались нормы о субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц на случай, когда их действия стали необходимой причиной банкротства.
Наличие у юридического лица номинального руководителя, формально входящего в состав его органов, но не осуществлявшего фактическое управление, не является основанием для освобождения от ответственности фактического руководителя, оказывающего влияние на должника в отсутствие соответствующих формальных полномочий (пункт 1 статьи 1064 ГК ГФ). В этом случае, по общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность солидарно: необходимой причиной банкротства выступают как бездействие номинального руководителя, уклонившегося от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями, обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом, так и действия фактического руководителя, оказавшего непосредственное влияние на имущественную сферу должника (абзац первый статьи 1080 ГК РФ).
Оксана Кряжева была номинальным руководителем и участником общества «Ключ». Из номинального характера взаимоотношений следует, что у общества имелся иной, неформальный координирующий центр.
Рассматривая вопрос о том, являлся ли этим центром Максим Миронов, суды апелляционной инстанции и округа, по сути, сочли, что контроль Максима Миронова должен быть подтвержден прямыми доказательствами, в том числе, исходящими от бенефициара документами, в которых содержатся явные указания, адресованные обществу, относительно его деятельности.
Однако конечный бенефициар, не имеющий соответствующих формальных полномочий, не заинтересован в раскрытии своего положения. Его отношения с подконтрольным обществом не регламентированы какими-либо нормативными или локальными актами, которые бы устанавливали соответствующие правила, стандарты поведения. Учитывая объективную сложность получения кредитором, действующим в его интересах конкурсным управляющим отсутствующих у них прямых доказательств неформальной подконтрольности суд вправе принять совокупность согласующихся между собой косвенных доказательств.
Так, суд первой инстанции установил, что Максим Миронов состоит в отношениях свойства с Оксаной Кряжевой (женат на ее сестре). Оксана Кряжева в действительности работала администратором на базе отдыха в акционерном обществе «Комплект». Она номинально числилась единоличным исполнительным органом не только общества, но и ряда других организаций, участником которых являлся Максим Миронов. Общество эксплуатировало взлетно-посадочную площадку малой авиации, расположенную на земельном участке, принадлежащем Максиму Миронову. В договорные отношения с обществом «Ключ» Григорий Гринченко вступил по предложению Максима Миронова, последний принял от Григория Гринченко часть денежных средств в счет оплаты по сделке и направлял ему отчеты о ходе работ по созданию самолета.
Как разъяснено в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» (далее – постановление № 53), под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.
Особенность дела о банкротстве ООО «Ключ» заключается в том, что единственной сделкой, совершенной в предшествующий банкротству период и существенно повлиявшей на судьбу общества, являлся договор с Григорием Гринченко, неисполнение обязательств по которому привело к банкротству общества. Сумма требований Григория Гринченко составляет 99,9% от совокупного размера задолженности общества «Ключ» перед всеми кредиторами. В свою очередь, неисполнение обязательств перед Григорием Гринченко не было обусловлено какими-либо объективными обстоятельствами, в том числе внешними факторами, оно не может быть объяснено рисковым характером предпринимательской деятельности.
Доказательств расходования переданной Григорием Гринченко суммы на нужды общества «Ключ» не имеется. Одновременно установлено, что должнику на праве собственности принадлежали транспортные средства – бензовоз и самолет Як-30, обнаружить которые не смог ни конкурсный управляющий, ни судебный пристав - исполнитель. Если бы денежные средства, полученные от Григория Гринченко, поступили обществу «Ключ» и из его владения не выбыли бы транспортные средства, общество смогло бы рассчитаться с кредиторами и не впасть в состояние объективного банкротства. Учитывая незначительный масштаб деятельности общества, Максим Миронов не мог не знать о том, где фактически находятся транспортные средства должника.
Ссылки суда апелляционной инстанции на то, что Максим Миронов утратил контроль над обществом за пределами определенного Закона о банкротстве периода, в рамках которого выявляется круг контролирующих должника лиц, несостоятельны.
Номинальным руководителем общества и его номинальным 100-процентным участником являлась Оксана Кряжева. Все время, пока она числилась контролирующим лицом, Максим Миронов имел возможность определять действия общества. Само по себе то обстоятельство, что в 2014 году общество перестало вести хозяйственную деятельность, не свидетельствует о переходе контроля над ним к каким-то иным лицам.
По каким основаниям Владислав Шустеров был признан сопричинителем вреда обществу «Ключ»?
При привлечении к субсидиарной ответственности в части, не противоречащей специальным положениям Закона о банкротстве, подлежат применению общие положения Гражданского кодекса РФ об ответственности за нарушение обязательств и об обязательствах вследствие причинения вреда.
Согласно абзацу первому статьи 1080 ГК РФ лица, совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно. В целях квалификации действий причинителей вреда как совместных судебная практика учитывает согласованность, скоординированность и направленность этих действий на реализацию общего для всех намерения, то есть может быть принято во внимание соучастие в любой форме, в том числе соисполнительство, пособничество и т.д. (абзац первый пункта 22 постановления № 53).
Судом первой инстанции установлено соучастие Владислава Шустерова в совершении действий, приведших к банкротству общества «Ключ», в том числе действий, направленных на непоступление обществу денежных средств от Григория Гринченко и уклонение от проведения расчетов с данным кредитором.
Владислав Шустеров был руководителем конструкторского бюро – организации, использованной Максимом Мироновым для создания видимости сборки самолета, а также наряду с Максимом Мироновым принимал денежные средства от Григория Гринченко. При рассмотрении спора в суде общей юрисдикции конструкторское бюро предоставило письмо, подписанное Владиславом Шустеровым, в котором изложило явно не соответствующие действительности сведения о том, что бюро получило от Григория Гринченко детали и узлы самолета, проданные обществом (по результатам судебной почерковедческой экспертизы было установлено, что подпись Григория Гринченко на акте передачи деталей и узлов самолета была сфальсифицирована).
Действия Максима Миронова и Владислава Шустерова являлись согласованными, скоординированными, направленными на реализацию общего незаконного намерения.
Следовательно, Владислав Шустеров на основании абзаца первого статьи 1080 ГК РФ как сопричинитель вреда подлежал солидарному привлечению к субсидиарной ответственности.
На нашем онлайн-курсе «Актуальные проблемы субсидиарной ответственности лиц, контролирующих должника», который стартует 15 сентября 2020 года, мы подробно рассмотрим вопрос о фактических бенефициарах как наиболее сложной категории доказывания контролирующих должника лиц, а также методики доказывания фактического контроля и случаи, существующие в судебной практике.
