2020 – год субординации в банкротстве: вехи развития

Контролирующее лицо, которое пытается вернуть подконтрольное общество, пребывающее в состоянии имущественного кризиса, к нормальной предпринимательской деятельности посредством предоставления данному обществу финансирования (далее - компенсационное финансирование), в частности, с использованием конструкции договора займа и других договорных конструкций, т.е. избравшее модель поведения, отличную от предписанной Законом о банкротстве, принимает на себя все связанные с этим риски, в том числе риск утраты компенсационного финансирования на случай объективного банкротства. Данные риски не могут перекладываться на других кредиторов (пункт 1 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ)). Поэтому при банкротстве требование о возврате компенсационного финансирования не может быть противопоставлено требованиям независимых кредиторов - оно подлежит удовлетворению после погашения требований, указанных в пункте 4 статьи 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам пункта 1 статьи 148 Закона о банкротстве и пункта 8 статьи 63 ГК РФ (в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты) (пункт 3.1 обзора судебной практики).

При этом не устраненные контролирующим лицом разумные сомнения относительно того, являлось ли предоставленное им финансирование компенсационным, толкуются в пользу независимых кредиторов (пункт 3.4 обзора судебной практики).

Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 19.10.2020 N 307-ЭС20-6662(4) по делу N А56-31284/2018.

В том же положении, что и контролирующее лицо, находится аффилированный с должником кредитор, не обладающий контролем над ним, предоставивший компенсационное финансирование под влиянием контролирующего лица (пункт 4 обзора судебной практики).

Таким образом, в ситуации аффилированности общества и должника, при установлении факта наличия задолженности по договору поставки судам надлежало дополнительно установить:
имело ли место финансирование должника со стороны общества по договору купли-продажи;
предоставило ли общество-кредитор, аффилированное с должником, финансирование под влиянием контролирующего должника лица;
каково было имущественное положение должника в момент получения им финансирования.

Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 19.10.2020 N 307-ЭС19-1671(2,3,4) по делу N А66-9583/2016.

У судов имелись основания для понижения очередности спорных требований, поскольку со стороны ситуация выглядит таким образом, что компания не предпринимала мер по истребованию задолженности вплоть до банкротства должника, позволяя последнему продолжать осуществлять предпринимательскую деятельность, не раскрывая перед независимыми кредиторами наличие финансового кризиса.

Если контроль был на самом деле утрачен, то судам необходимо установить момент наступления финансового кризиса у должника: возник ли он до или после утраты контроля. При этом следует учесть, что сама по себе просрочка очередной выплаты в пользу кредитной организации не свидетельствует о том, что кризис наступил именно в этот момент; для определения наличия кризиса учитывается, в том числе осознание аффилированным кредитором угрозы наступления неплатежеспособности, предвидение такого кризиса (пункт 3.4 Обзора).

Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2020 N 307-ЭС19-10177(4) по делу N А56-42355/2018.

Установив требования одного участника в реестре и отнеся за реестр требования другого, суды предоставили необоснованное преимущество одной из сторон конфликта, внеся в отношения участников существенный дисбаланс, несмотря на то, что изначально проектирование структуры указанных отношений было направлено на выстраивание паритета в вопросе как корпоративных прав, так и контролируемой задолженности.